Проблема признания сделок по отчуждению долей в уставных капиталах ООО, недействительными по причине отсутствия нотариального согласия супруга существует в российской арбитражной практике давно. Позиции судов по данному вопросу неоднократно менялись: сначала в 2009 году в связи с внесением изменений в ст. 21 Закона об ООО[1], а теперь, вероятно, и в 2023 году в связи с опубликованием Определения СКЭС ВС РФ № 305-ЭС23-8438 по делу № А40-91941/2022 от 28.08.2023 – но обо всем по порядку.

Какие сделки с долей в ООО признаются судами, как сделки по распоряжению общим имуществом супругов?

В судебной практике существует большое количество споров, когда супруг(а), как правило, перед началом бракоразводного процесса инициирует ряд сделок, в результате которых в ООО либо входит новый участник, размывая долю супруга(и), либо супруг(а) вовсе отчуждает долю в ООО аффилированным или подконтрольным  ему(ей) лицам. На практике очень часто вставал вопрос: являются ли подобные действия распоряжением общим имуществом супругов применительно к ст. 35 СК РФ? Противники такого подхода отмечали, что фактически имущество супругов не уменьшается, размер доли в стоимостном выражении никак не меняется, а потому применять к таким сделкам положения ст. 35 СК РФ со всеми вытекающими последствиями незаконно. Точку в этом вопросе поставил ВАС РФ.

Президиум ВАС РФ в 2014 году[2] подробно анализировал данный вопрос и пришел к выводу, что сделки о принятии одним из супругов решения о введении в состав участников ООО нового участника с внесением им неэквивалентного дополнительного вклада в уставный капитал ООО по своему существу являются распоряжением общим имуществом супругов, влекущим уменьшение действительной стоимости доли супруга в ООО. Более того, ВАС РФ указал, что выход супруга из ООО, также является сделкой по распоряжению общим имуществом супругов по смыслу ст. 35 СК РФ.

Позиция ВАС РФ, изложенная в названном постановлении, не теряет актуальность и на данный момент. Арбитражные суды всех инстанций, а также и ВС РФ при рассмотрении аналогичных споров продолжают использовать аргументацию и позицию ВАС РФ.

Позиция арбитражных судов до внесения изменений в ФЗ «Об ООО» в 2009 году

В 2009 году в законную силу вступили изменения, согласно которым ст. 21 Закона об ООО была существенно переработана и дополнена п. 11 следующего содержания:

До этого времени сделки по отчуждению доле́й в ООО нотариального удостоверения не требовали, а потому положения п. 3 ст. 35 СК РФ к ним применяться не могли. К сделкам по распоряжению до́лей в ООО, совершаемых супругами, применялись положения п. 2 ст. 35 СК РФ, согласно которому презюмировалось согласие второго супруга на совершение сделки, а потому для того, чтобы оспорить такую сделку в суде необходимо было доказать, что другая сторона знала или должна была знать о несогласии другого супруга.

Так, например, ФАС Западно-Сибирского округа[4] оставил в силе постановление суда апелляционной инстанции, который отменил решение АС Новосибирской области и указал, что контрагент по сделке являлся добросовестным и в сложившейся ситуации не мог знать о противоречиях между супругами и отсутствии одобрения на совершение сделки по отчуждению доли в уставном капитале ООО.

Позиция арбитражных судов в период с 2009 года по настоящий момент

Как уже было написано выше, после внесение изменений в Закон об ООО сделки по отчуждению доли в ООО стали починяться правилам п. 3 ст. 35 СК РФ:

Таким образом, как показывает судебная практика, судам зачастую было достаточно констатировать отсутствие нотариального согласия другого супруга и неэквивалентность внесения дополнительного вклада в уставной капитал ООО, чтобы признать сделку недействительной.

Фабула дела № А40-141114/2021. Судами было установлено, что в период брака супругами было совместно нажито следующее имущество: доля в уставном капитале ООО стоимостью 75 тыс. руб. (75%). Супруга подала заявление в районный суд заявление о разделе совместно нажитого имущества, в этот самый период супруг уставный капитал ООО был увеличен до 1 млн руб. за счет внесения новым участником вклада и дополнительного вклада другим (прежним) участником ООО. При этом сам супруг отказался от внесения дополнительного вклада. В результате его доля была размыта до 7,5%. Супруга обратилась в арбитражный суд с заявлением об оспаривании сделки и применении последствий её недействительности.

Суд первой инстанции в иске отказал:

Суд апелляционной инстанции, с выводами которого согласился Арбитражный суд Московского округа[5], отменяя решение суда первой инстанции, указал:

 «<…> результатом совершения оспариваемой сделки, в действительности, стал переход 67,5% доли уставного капитала общества <…>, что соответственно привело к уменьшению размера доли [супруга], поскольку для осуществления имущественных и корпоративных прав участника имеет значение не номинальная стоимость доли, на что сделан акцент судом первой инстанции, а ее размер ,.., поскольку при таком соотношении долей в уставном капитале общества участник, чья доля уменьшена до 7,5% фактически утрачивает способность оказывать влияние при принятии значимых решений обществом по финансово-хозяйственной деятельности общество при реализации права предусмотренных статьей 8 Закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», так как решения в обществе принимаются либо простым большинством голосов участников, либо не менее 2/3 числа голосов участников общества».

Таким образом, арбитражные суды, устанавливая нецелесообразность и неразумность действий ответчиков, выражающиеся в отказе от права внесения дополнительного вклада, в потере корпоративного контроля над деятельностью ООО, и отсутствие нотариального согласия супруга(и) на распоряжение общим имуществом, массово признавали такие сделки недействительными[6]. Арбитражный суды квалифицировали подобные сделки как притворные и преследующие лишь цель отчуждения имущества (имущественного права) – доли в уставном капитале общества – для уменьшения стоимости совместно нажитого имущества.

Подобный «проистцовский» подход далек от идеала, т.к. согласно ему признать недействительной можно абсолютно любую сделку, лишенную нотариального согласия другого супруга, это, в свою очередь, сказывается на устойчивости и стабильности гражданского оборота. Исправить данную ситуация недавно попыталась Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ.

Дальнейшие перспективы развития судебной практики

Фабула дела № А40-91941/2022. Супруга обратилась в арбитражный суд с иском о признании сделки по распоряжению общим имуществом супругов недействительной в виду притворности сделки, а также отсутствия нотариального согласия и экономической целесообразности сделки. Супруг принял решение об увеличении уставного капитала ООО и перераспределении 90% доли в уставном капитале на нового участника, в связи с внесением последним необходимого для этого вклада.

Суд первой инстанции[7] в иске отказал, руководствуясь тем, что к спорным отношениям не применимы положения п. 3 ст. 35 СК РФ. Суд сослался на п. 2 ст. 35 СК РФ, согласно которому согласие второго супруга на совершение сделки презюмируется. Суд также отметил:

«истец не представила доказательства, подтверждающие, что действия сторон сделки были направлены на достижение других правовых последствий и прикрывали иную волю всех участников сделки. [Супругом] выражено волеизъявление и совершены действия именно с целью увеличения уставного капитала общества…»

Таким образом, суд первой инстанции констатировал невозможность признания сделки притворной и применении последствий недействительной сделки.

Суды апелляционной и кассационной инстанций, следуя преобладающей на тот момент судебной практике, решение отменили, удовлетворив требования Истца.

Ответчик с вынесенными постановлениями не согласился и обратился в ВС РФ. СКЭС ВС РФ, рассмотрев кассационную жалобу, отменила постановления судов апелляционной и кассационной инстанций и оставила в силе решение суда первой инстанции[8].

СКЭС ВС РФ отметила:

«Увеличение уставного капитала общества за счет вклада третьего лица, принимаемого в общество, направлено на привлечение хозяйственным обществом инвестиций в свою деятельность: увеличение капитализации общества и расширение возможностей извлечения прибыли от ведения общего дела. <…>

При этом, не являясь стороной товарищеского соглашения, нашедшего отражение в положениях устава общества с ограниченной ответственностью, и не имея личных неимущественных прав в отношении общества, супруга не может непосредственным образом участвовать в управлении обществом, в том числе влиять на принятие решений относительно состава участников общества и привлечения инвестиций.

Исходя из существа правовой конструкции общества с ограниченной ответственностью, согласие супруги на введение в состав участников общества нового участника, может считаться необходимым в случаях, когда такие действия способны нарушить имущественные интересы супруги, то есть влекут за собой уменьшение общего имущества - действительной стоимости доли участия в обществе».

Следовательно, признать сделку недействительной возможно только тогда, когда принятие нового участника не преследовало никакой законной и разумной цели, о чем, в частности, может свидетельствовать скорый выход нового участника из ООО. В случае если привлечение дополнительного финансирования не носило никакой противоправной цели и соответствовало обычной предпринимательской деятельности, то и согласие супруга на совершение такой сделки не требуется. ВС РФ косвенно акцентировал внимание и на том факте, что принятие нового участника может преследовать не только цель финансирования ООО путем внесения дополнительного вклада, но и цель привлечения новых клиентов и внедрения новых бизнес-процессов за счет знаний и умений нового участника (так называемый неимущественный вклад). Более того, прежний участник не утратил корпоративный контроль, сохранив за собой долю в уставном капитале в размере 10%.

Таким образом, ВС РФ, руководствуясь стабильностью гражданского оборота, начал борьбу с многочисленной практикой судов об удовлетворении подобных исковых заявлений. Юридические сообщество уже положительно отреагировало на такие изменения.

Финальный аккорд

Отдельного внимания заслуживает позиция ВС РФ9 про срок исковой давности. В указанном деле иск супругом был предъявлен через 7 лет после заключения оспариваемых сделок. Согласно ст. 196 ГК РФ субъективный срок исковой давности по общему правилу составляет 3 года, а с начала сентября 2022 года п. 3 ст. 35 СК РФ для оспаривания таких сделок был установлен специальный срок в 1 год. СКЭС ВС РФ отмечает:

«…при исчислении срока исковой давности значение имеет не только момент фактической осведомленности супруги о распоряжении общим имуществом без ее согласия, но также своевременность и разумность предпринятых истцом мер по получению необходимой информации».

Отметим, что исходя из проведенного нами анализа судебной практики, частым явлением при рассмотрении данных споров является факт привязки судами начала исчисления срока исковой давности к моменту раздела общего имущества супругов. Такой подход существенным образом ухудшает положение ответчиков, т.к. спустя многие года доказать, что при заключении оспариваемых сделок, они руководствовались сугубо экономическими целями, представляется весьма затруднительным занятием. Отыскать переписки между участниками, протоколы общих собраний участников, а также иные доказательства практически невозможно. ВС РФ отметил, что такая позиция судов фактически сводится к произвольному определению начала течения срока исковой давности. Аргументируя свою позицию, суд указал, что брак предполагает наличие лично-доверительных связей между супругами, а потому супруг(а) не лишен(а) возможности узнавать информацию о состоянии общего имущества супругов – доли в ООО – у супруга(и) непосредственно, а при отсутствии такой возможности – из публичных (открытых) источников. Такая позиция высшей судебной инстанции в своем роде является революционной, т.к. раньше суды не высказывались в духе того, что кто-либо должен периодически обновлять и отслеживать данные в ЕГРЮЛ[9].

Вывод

Подводя итог всему вышесказанному, на наш взгляд, судебная практика после публикации указанного определения СКЭС ВС РФ должна пойти по пути более детального изучения материалов дела и бизнес-процессов ООО, сделки которого по вхождению нового участника оспариваются[10]. ВС РФ фактически запретил признавать оспариваемые сделки недействительными только лишь по тому основанию, что супруг о них не знал и нотариального согласия на их совершение не давал. В дальнейшем судам необходимо будет оценивать экономическую целесообразность внесения дополнительного вклада, о чем может свидетельствовать увеличение/уменьшение выручки или прибыли компании, а также рост/падение действительной стоимости доли ООО.

---

[1] Федеральный закон от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью».

[2] Постановление Президиума ВАС РФ от 21.01.2014 № 9913/13 по делу № А33-18938/2011.

[3] Ст. 21 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ (ред. от 30.12.2008) «Об обществах с ограниченной ответственностью»

[4] Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 11.04.2012 по делу № А45-8079/2011.

[5] Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 23.12.2021 № 09АП-80580/2021 по делу № А40-141114/2021, оставленное в силе постановлением Арбитражного суда Московского округа от 11.04.2022 № Ф05-4884/2022 по делу № А40-141114/2021.

[6] См. определение ВС РФ от 11.10.2021 № 308-ЭС21-17676 по делу № А53-23171/2020; Определение ВС РФ от 15.10.2021 № 301-ЭС21-18233 по делу № А28-10131/2020; постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 16.12.2022 № Ф01-5197/2022 по делу № А43-26039/2020.

[7] Решение Арбитражного суда города Москвы от 23.09.2022 по делу № А40-91941/2022.

[8]^{, 9} Определение СКЭС ВС РФ № 305-ЭС23-8438 по делу № А40-91941/2022 от 28.08.2023.

[9] См. постановления Арбитражного суда Уральского округа от 17.10.2016 по делу № А60-48968/2015; постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 31.10.2014 по делу № А56-572/2014.

[10] Так, Арбитражный суд Уральского округа в своем постановлении от 30.08.23 по делу № А07-6339/2022 уже применил изложенный ВС РФ подход и направил дело на новое рассмотрение для более детального изучения вопросов целесообразности включения дополнительного участника в ООО и наличия экономического эффекта сделки.